ВО ИМЯ АЛЛАХА МИЛОСТИВОГО И МИЛОСЕРДНОГО!  

КРАТКИЙ ОБЗОР ЖИЗНИ СЕЙЙИДА АБУ АЛЬ-ФАДЛЯ БУРКУИ КУММИ

Сеййид Абу аль-Фадль Буркуи Кумми (1329-1413 гг. по хиджре, 1287-1372 гг. по солн. летоисчислению, 1911-1993 гг. по христ. летоисчислению) был одним из религиозных деятелей, выступивших с требованием о пересмотре многих религиозных установлений, и, как отзывались о нем единомышленники, являлся одним из религиозных реформаторов.

Он родился в городе Кум, в семье приверженцев мазхаба имамитов-двунадесятников. Его отец был из числа бедных и благочестивых людей. Мать Сакина Султан была дочерью Шейха Гулам-Рыды Кумми. С десяти лет Буркуи стал посещать школу, научился читать Коран. Затем для продолжения своего образования он обратился к известному шиитскому ученому Шейху Абд аль-Кариму Хаири. В целях специализации в области фикха (мусульманское право) и усуль аль-фикха (основы мусульманского права) Буркуи поехал в Наджаф, где прожил три года. В этот период он брал уроки у марджа ат-таклид шиитского мазхаба Сеййида Абу аль-Хасана Исфахани. Еще до возвращения Буркуи в Иран Абу аль-Хасан Исфахани подтвердил его иджтихад и признал его в качестве муджтахида. При возвращении в Иран наравне с преподаванием и исследованием религиозных наук, Буркуи постоянно следил и за политической обстановкой в стране. У него были связи с Сеййидом Абу аль-Касимом Кашани. В период ссылки Кашани Буркуи общался с ним. После возвращения Кашани в Иран это общение стало более тесным и искренним и Буркуи назначили имамом в мечеть под названием «Масчиди-Гозери-Дефтери-Везирь» (Районная Мечеть «Здесь проходил Министр Финансов Мирза Хидаяталлах»).

Всю свою жизнь Буркуи сожалел о невежественности и необразованности мусульман, и считал, что именно невежество народа и неследование повелениям Священного Корана, является причиной колонизации мусульманских стран. Он пережил много страданий и мучений и во времена правления Пахлави, и после Исламской Революции. Он несколько раз подвергался террору.  На его жизнь покушались несколько раз. В очередной, последний раз покушения на его жизнь, он был тяжело ранен, отчего и скончался.

ИЗМЕНЕНИЕ ВОЗЗРЕНИЯ

Основываясь на свои исследования в области религиозных наук, Буркуи в свои 45 лет заявил, что в ныне существующем шиитском мазхабе (Обратить внимание!) имеется много поверья и предрассудков, противоречащих шариатским предписаниям. Как говорил сам Буркуи, он приложил много усилий борьбе против этих предрассудков.

Позже, спустя некоторое время, он изменил свои взгляды и пересмотрел некоторые вопросы. Неприемлемость чрезмерного возвышения личности Али ибн Абу Талиба, сомнительность верности тавассуля имамам, ограничение в выплате налога хумс, который должен выплачиваться только с военных трофеев – вот перечень некоторых пересмотренных им тем. Под огонь его критики попала также хауза и некоторые религиозные деятели. Его убеждения были таковыми: «Коран не нуждается в толковании, ибо толкование – есть плод человеческого разума, тогда как Коран – слово Всевышнего Аллаха. Каждый из мазхабов толкует Священный Коран в своих интересах. Те, которые не знают арабского языка, нуждаются в хорошем переводе Корана, а не в его толковании».

В своей книге «Противоречия «Мафатих аль-Джинан» с аятами Корана» Буркуи пишет: «Одним из предрассудков, возникших в результате бездействия ученых-богословов и распространенных среди необразованных и неосведомленных мусульман, и даже лжеученых является вера в чудо и ожидание его свершения в гробницах имамов, их потомков и других великих религиозных деятелей, хотя это противоречит принципу монотеизма – единству и сущности Аллаха – и убеждениям истинного Ислама и Корана».

Перевод на персидский язык книги «Таухид» Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаба и Ибна Теймиййи и некоторых других его произведений, а также солидарность с ними в убеждениях послужили причиной того, что Буркуи стали причислять к приверженцам ваххабитского мазхаба. Однако сам Буркуи категорически отрицал это и говорил, что он является другом Ахль аль Бейта.

Одна из групп его противников верит в то, что убеждения Буркуи и его сторонников возникли под воздействием ваххабизма, и поэтому называют их «шииты-ваххабиты». Однако общее мнение заключается в том, что Буркуи до конца своей жизни веровал в имамов Ахль аль-Бейта и покинул этот мир истинным шиитом.

АВТОБИОГРАФИЯ АЛЛАМЫ БУРКУИ

Хвала Аллаху, наделившему Своего скромного раба возможностью познания истины и лжи, и ведущему нас по пути истины! Все восхваления принадлежат Аллаху, направившему нас к истинной религии! Если бы Аллах не направил нас на путь истины, мы были бы из числа заблудших. О, мой Бог! Ты раскрылся мне, ибо я не узнал бы Тебя! Да благословит Аллах и приветствует достойного восхвалений посланника Мухаммада Мустафу и его сподвижников и последователей, подчиняющихся ему наилучшим образом до наступления Судного дня!

Хочу отметить, что группа моих друзей и единомышленников настояли, чтобы я – Сеййид Абд аль-Фадль Ибн ар-Рыда Буркуи – факир, бедняк, заслуги которого не были оценены по достоинству – написал свою биографию и свои убеждения, дабы после смерти клеветники не смогли упрекнуть и ложно обвинить меня. Ведь у человека, который борется против ложных и суеверных убеждений «лжесвятых» много врагов. Обвиняя в неверии и нечестивости (такфир и тафсик) тех, кто выступает против их убеждений, они нисколько не сожалеют об этом и не раскаиваются, а напротив, считают свои действия благими и законными!!! Конечно, ведь подобные деяния и поощряются в лживых преданиях, написанных в книгах преданий-хадисов, и читающие их мало информированные люди верят в их достоверность.

В любом случае, я ни в коем случае, не считаю себя человеком, вошедшим в историю. Просто я ответил на настоятельную просьбу своих друзей и счел нужным удовлетворить их желание. Я пишу для них вкратце часть моего жизненного пути. Определенные этапы своей жизни я уже описывал в некоторых своих произведениях. Но, поскольку я верю, что они могут быть значимыми, я вынужден написать некоторые из них повторно.

РОДОСЛОВНАЯ АЛЛАМЫ БУРКУИ

Довожу до вашего сведения, что я из города Кум[1], и 30 поколений моих отцов и дедов жили в этом городе. Мой прадед Муса Мубарки[2], приехавший и обосновавшийся в Куме, является сыном Имама Мухаммад Таки (да будет мир с ним!) – девятого имама – сына Его Светлости Али ибн Мусы ар-Рыды. Его могила ныне известна и находится в Куме. Поскольку моя родословная доходит до Мубарки, нас называют Буркуи[3]. А связь с Его Светлостью Имамом Рыда послужила причиной добавления к моему имени Радави или ибн ар-Рыда (сын Рыды). Поэтому в свидетельстве личности отмечено «ибн ар-Рыда».

Моя родословная, генеалогия, которую я написал в книгах о генеалогии, в частности, в книге «Тараджум ар-Риджал»[4] в разделе на букву «Алиф» такова: «Абу аль-Фадль ибн Хасан ибн Ахмад ибн Разиййиддин ибн Мир Йяхйя ибн Мир Миран ибн Амиран аль-Авваль ибн Мир Сафиййиддин ибн Мир Абу аль-Касим ибн Мир Йяхйя ибн Сеййид Мохсун ар-Радави ар-Раис бимашхад ар-Рыда (был одним из известных личностей своего времени) ибн Разиййиддин ибн Фахриддин Али ибн Разиййиддин Хусейн Падишах ибн Аби аль-Касим Али ибн Аби Али Мухаммад ибн Ахмад ибн Мухаммад аль-Арадж (Храмой) ибн Ахмад ибн Муса Мубарки ибн аль-Имам Мухаммад аль-Джавад. Да будет доволен Аллах моими отцами и мною! Да простит Аллах их и меня!»

Мой отец Сеййид Хасан был бедным, самым благочестивым и равнодушным к мирским благам. Будучи в преклонном возрасте ослабшим и обессиленным он трудился и работал непокладая рук даже зимой, несмотря на морозы. В то же время он был  привлекательным, веселым, простым, скромным и щедрым человеком. Ночи проводил в богослужении. А мой дед Сеййид Ахмед был муджтахидом, отличающимся своей искренностью и бойцовым характером. Он был учеником Мирзайи Ширази, который провозгласил фетву о запретности табака и махорки и был удостоен его внимания. Как уже было отмечено в книге «Тараджум ар-Риджал», после достижения степени муджтахида он вернулся из Самеррана[5] в Кум и руководил в своей окрестности религиозными и шариатскими делами. Его домашняя утварь подобна утвари Сальмана Фарси, а житие такое же простое, как житие Абу Зара. Он не собирал у людей ни дирхам, ни динар.

НАЧАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Поскольку мой отец был неимущим, он не смог дать нам образование. Но благодаря усилиям и заботе моей мамы я, все же, получил образование. Несмотря на все трудности, она каждый месяц отправляла моему учителю 1 риал.

Моя мать Сакина Султан была благочестивой, очень бережливой и хозяйственной женщиной, любящей заниматься богослужением. Она была дочкой Хаджж Шейх Гулам Рыды Кумми – автора книги «Рияз аль-Хусейн», и сестрой Хаджж Шейх Гулам Хусейн Ваиза и Хаджж Шейх Али Мухаррира. Гулам Хусейн был автором книги «Фаидат аль-Мемат». Нужно отметить, что моя мать была дальновидной женщиной, потому как, с позволения Всевышнего Аллаха, сумела вывести своих детей из трудностей. В голодные годы Первой мировой войны, когда русское войско вошло в Иран мне было всего 5 лет.

В детские годы и в годы учебы в школе педагог не уделял мне внимания. Наблюдая за детьми, я потихоньку научился читать и писать. В те времена не было групповых занятий с одним педагогом. Уроки проводились индивидуально, отдельно с каждым учеником. Поскольку я не мог регулярно оплачивать учебу, со мной индивидуально не занимались. Я развился лишь благодаря занятиям педагогов с другими детьми. Случалось так, что я не мог приобрести даже тетрадь, и использовал белую сторону бумаг из продуктовых магазинов. Но, в то же время, я должен благодарить Аллаха за то, что отменили учебу по новой программной системе, по которой каждый ребенок должен был покупать несколько тетрадей и книг по каждому предмету, что требовало много затрат и без которых не впускали бы в класс. Как же мог получить образование ребенок, который, как я не мог в течение года приобрести ни ручку, ни тетрадь?!

ОБРАЗОВАНИЕ В ХАУЗЕ

В период, когда я совершенствовал свои знания в области Корана и персидского языка из города Арак в город Кум по приглашению его населения приехал ученый Хаджж Шейх Абд аль-Карим Хаири Йазди, заслуживший большое внимание шиитов. Он открыл в Куме хаузу для студентов, желающих изучать религиозные науки. Мне было двенадцать лет. Я решил участвовать на этих занятиях и пошел в медресе «Разави», находящийся на старом базаре Кума, дабы приготовить для себя келью (жилище при мечети) и там же заниматься религиозными науками. Сын тети моей матери Сеййид Мухаммад Саххаф был попечителем и организатором этого медресе. Мне отказали в жилище, поскольку я не подходил по возрасту. Поэтому мне выделили уголок в один квадратный метр, в котором уборщик хранил веник с ведром. Уборщик смилостивился и распорядился поставить туда дверь, которая оказалась сломанной, а я принес из дома палас, постелил его на пол и приступил к занятиям. Я проводил день и ночь в этом маленьком жилище, где не мог защититься ни от холода, ни от жары, потому как в двери была большая щель. Так я прожил около двух лет. Чтобы продолжать учебу я копил деньги, работая учеником-помощником то торговца, то продавца корма для скота. Продолжать учебу мне никто не помогал, ни отец, ни родственники, ни жители Кума.

Таким образом, я изучил науки тасриф[6] и нахв[7], прочитал книги «Мугни» и «Джами» и для сдачи экзаменов пошел к Хаджжи Шейх Абд аль-Кариму Хаири и другим ученым, принимавшим экзамены, и сдал их удачно. Было решено  выделить мне месячный оклад в пять реалов. Однако этой суммы не хватало на прожиточный минимум. Поэтому я выбрал посредниками несколько человек и отправил их к Хаджж Шейх Абд аль-Кариму Хаири. Они поговорили с ним, и было принято решение увеличить эту сумму до восьми реалов. Для продолжения своего образования я должен был экономно тратить эти деньги. Я распределил эти деньги на месяц. 4,5 реала отделил на покупку хлеба – полторы буханки круглого ячменного хлеба в день (стоимость одной буханки ячменного хлеба 1/10 реала). Поэтому я на каждый день отделил три шахы[8], что в месяц составляло 4,5 реала. Два реала отделил на еду: покупал один батман[9] сушеных абрикосов, клал в мешочек и хранил в углу своего жилища. Каждый день брал одну порцию сушеных абрикосов, замачивал их в воде, затем пил эту воду с ячменным хлебом. Оставшиеся полтора реала я оставлял на банные расходы. Ходил в баню в месяц четыре раза, тратя по 7 шахы каждый раз, что в месяц составляло ровно полтора реала.

Так я жил до достижения уровня магистратуры и докторантуры, изучил фикх и усуль аль-фикх. В годы учебы я преподавал студентам подготовительного курса. Так я потихоньку вошел в ряды преподавателей «Научной хаузы». Усуль аль-фикх, фикх, сарф, нахв и логику преподавал без учебных пособий, потому как знал их наизусть.

БУРКУИ В ГЛАЗАХ ОКРУЖАЮЩИХ

В юношеские годы в период учебы моим товарищем по курсу был Аятолла Сеййид Казим Шариатмадари, и в дни его проживания в Куме я поддерживал с ним связь. Я не думал, что он окажется несправедливым. Одно время он поддерживал меня и мои мысли, изложенные в книге «Урок правления – вилайят». Еще важнее было то, что он написал для меня доверительный документ, выразил свое довольство по поводу моей деятельности и счел позволительным мне (джаиз) руководить шариатскими делами. Он выбрал путь молчания даже некоторое время после издания книги «Урок правления – вилаят». Я же, в силу наших прежних отношений выпустил в печать его ответы на шариатские вопросы вокруг этой темы в виде маленькой карточки и размножил их. Затем стал раздавать их всем, кто заходил в мечеть или ко мне домой.

В ответе на вопрос людей по поводу  книги «Урок правления – вилаят», Аятолла Хаджж Шейх Забихуллах Махаллати пишет: «Я прочитал книгу Худжат аль-Ислама[10] и справедливого ученого Ага-Буркуи[11] «Урок правления – вилаят». Его убеждения правдивы (сахих) и не имеют отношения к ваххабитам, слова народа – клевета в его адрес. Сторонитесь всех деяний, запрещенных Аллахом подобающе! Подобные стихи не приемлемы Аллахом!

«Если мир исчезнет вдруг

Это дело его рук (Али)

Коль Судный день восстановится

Восстановит его Али!»

Я заявляю, что это четверостишие неверное!

Подпись: Махаллати»

Ага-Али Мешкини Наджафи пишет: «Я – Али Мешкини ознакомился с работой «Урок правления – вилаят» и был рад тому, что его высокое содержание не противоречит здравому мышлению и религиозной логике!

Подпись: Али Мешкини»

Ага-Худжат аль-Ислам Сеййид Вахидаддин Мереши Наджафи пишет: «Именем Аллаха! Его Светлость Ага Аллама Буркуи – да приумножит Аллах его успехи – муджтахид, справедливый человек, приверженец мазхаба шиитов-имамитов. Известное всем выражение гласит: «Книга и написанный труд – доказательство уровня мышления его автора и зеркало его убеждений!» В книгах «Разум и религия», «Тараджум ар-Риджал», изданной недавно, а также в других своих трудах Буркуи выразил величайшие мысли о высоком положении и почестях предводителя правоверных Его Светлости Али (да будет мир с ним!) и других имамов. Спор и полемика вокруг этой выдающейся личности, поднятая группой тенденциозных людей, потерявших веру, либо нетерпеливых и фанатичных представителей общества, которые даже не прочитали эту ценную книгу («Урок правления – вилаят») как следует, никоим образом не может повлиять на нас – ученых и разумных людей. Горе тому, кто мучает продолжителя рода святых имамов истинного пути (да будет мир с ними!), который получил подтверждение нескольких марджа ат-таклид о праве на иджтихад. Горе тому, кто жестоко клевещет на мусульманина – ученого-богослова и очерняет его! Всевышний Аллах велел: «Воистину, тем, которые любят, чтобы о верующих распространялась мерзость, уготованы мучительные страдания в этом мире и в Последней жизни. Аллах знает, а вы не знаете»[12].

Служитель ясного, очевидного (мубин) шариата  – Сеййид Вахидаддин Мереши Наджафи.

Зиль-када, 1389 г. по хиджре, 1969 г. по христ. летоисчислению, 1348 г. по солн. календарю».

Аятолла Хойи хорошо знал меня. Помню, как во времена моей приверженности предубеждений хаузы я выступал с речью в Наджафе. Ему очень нравились мои выступления. Когда я спускался с кафедры проповедника, он целовал меня, чтобы поощрить и выразить свое довольство.

Ага-Шахруди всегда вдохновлял и постоянно хвалил меня. Даже одно время в Наджафе возникли суеверные секты, попавшие под влияние философии, и группа студентов проявляла большой интерес к книгам философов и изучению их взглядов. Религиозные лидеры Наджафа попросили меня прочитать лекцию студентам, поскольку они, в основном не были информированы о  Коране и Сунне  и не имели понятия о том, что мысли философов противоречат им (т.е. Корану и Сунне). С этой целью Аятолла Шахруди велел расстелить ковер во дворе своего дома и сказал, чтобы я поднялся на кафедру проповедника и рассказал студентам религиозные положения исламского вероубеждения. Я выполнил его пожелание и раскрыл студентам истину. Он выразил свое довольство и славословил обо мне везде. Однако позже, когда я стал выступать против предубеждений и предрассудков, все, кто знал меня и мое прошлое оставили меня и предпочли молчать, а некоторые даже стали моими противниками.

Когда свергли шаха и к власти пришел Ага Хомейни, я хотел возобновить связь с ним, потому как мы 30 лет учились с ним в одной хаузе и были сокурсниками. Он хорошо знал меня. Мы имели связь и информацию друг о друге даже до возвращения его в Иран и до знакомства им с политическими изменениями в стране и новым положением религиозных деятелей. Его старший сын Аятолла Хаджж Сеййид Мустафа после смерти Хомейни хоть и не отважился огласить мое имя во время своего выступления с речью[13], но, все же, намеком сказал следующее: «Я выражаю свое недовольство господами учеными! Они тоже в неведении или, быть может, доверчивы. Они являются жертвами грязной пропаганды аппарата, и действуют невнимательно, оставаясь в неведении о великом деле, которому мы посвятили жизнь. Есть силы, тянущие их в невежество, то есть силы, создающие проблему и шум вокруг этой проблемы. Почетные ученые и выдающиеся личности Ирана, которые должны тратить свое время на разрешение политических и социальных проблем страны, заняты незначительными и маловажными вопросами. Они заняты такими бесполезными делами как, к примеру, обвиняют Зейда в неверии, Амра – в вероотступничестве и что он приверженец ваххабитского мазхаба. Они называют ваххабитом человека, который пятьдесят лет трудился, знания в области фикха (теория мусульманского права) которого превышают и гораздо глубже знаний многих других ученых. Это большая ошибка. Не отворачивайтесь от таких личностей. Не говорите – «Этот ваххабит!», «Этот неверный!», «Этот такой-то!!». Если вы будете так всех обвинять, с чем останетесь в итоге?!» …

Услышав мое имя, Ага Хомейни с большим уважением отнесся к моей дочери и забрал с собой письмо. Чтобы попрощаться с его семьей дочь снова зашла к ним домой. Его супруга сказала, что заберет ответ на это письмо и сама привезет его в Тегеран. Через некоторое время Сакафи ханум приехала в Тегеран и побыла в гостях у дочери, но не принесла ответное письмо, а передала его текст устно. «В ответ на письмо вашего отца Ага Хомейни сказал, что Буркуи сам является муджтахидом и мыслителем, просто он необщительный и недружелюбный».

Когда в начале революции Аятолла Талекани был освобожден из тюрьмы, я пошел на встречу с ним. Во время нашего разговора он наклонил голову и прошептал мне на ухо: «Вы говорите правду, но нам сейчас не рекомендуется говорить истину!» Я уверен, что сейчас с него спрашивают в мире ином: «А когда же наступит время провозглашения истины?»

Не знаю, видел объявление Ага Базаркан или нет, но во время моей болезни Мухандис Базаркан, Доктор Садр и Мухандис Тавассули пришли меня навестить. После того как они спросили мое самочувствие я показал им лицо и сказал: «Видите результат таклида? Тот, кто так поступил со мной всего лишь мукаллид, который слепо следует указаниям других (муджтахидов) и, вообще не спрашивает их о том, что же является доводом провозглашенной ими фетвы. Вы и ваши друзья прекратите следовать указаниям ахундов[14]».

В одну из пятниц, чтобы выразить свои соболезнования я пошел в дом Аятоллы Фейзи – жителя Кума, который считался родственником и, к тому же, претендовал на степень марджа ат-таклид. В этот день было собрание-меджлис поминания и молитв по усопшему. Когда я приходил к нему, чтобы утешить его каким-либо словом или выразить свои соболезнования, он всегда встречал меня приветливо. Но в этот день я почувствовал недовольство в его лице, словно я в чем-то провинился перед ним. Когда я спросил, почему он в таком настроении, в ответ он ответил, что он от меня ничего не хотел. Я спросил, в чем проблема? Он сказал, что я в своем письме, якобы, угрожал ему тем, что если он представит кандидатом на степень марджа ат-таклид кого-то, кроме Буруджарди, я опозорю его на базаре Кума. Я попытался уверить его в том, что я не имею никакого отношения к этому письму и, попросил его принести это письмо. Если там нет моей подписи и оно не написано моей рукой, значит оно фальшивое. Чтобы он поверил мне, я принес клятву.

После окончания поминок я вышел из дома. Я был потрясен и пришел к выводу, что неизвестные силы приложили руку на выбор марджа ат-таклид, и это не такое простое вмешательство, как мне казалось. Я понял, что назначение на степень марджа ат-таклид – игра. Последующие события показали, что эти силы возвысили Буруджарди на степень марджа ат-таклид и с его помощью извлекли пользу для себя.

В 1328 году по солнечному календарю (хр.1949) во времена, когда главным министром страны был Ахмед Кавам, Аятолла Кашани решил вмешаться в выборы, дабы уменьшить количество депутатов, назначаемых сараем. Я был истинным другом Кашани, и приезжая в Тегеран летом каждого года я оставался у него. В тот самый год он велел мне арендовать машину для поездки в Хорасан. Я сделал, как он велел, и мы стали готовиться к поездке. Пришли Ага Шейх Мухаммад-Бакир Камреи и двое других. Я, Ага Кашани, один из его сыновей (всего нас было шестеро) двинулись по направлению в Машхад. Государственные учреждения городов, через которые мы проезжали, были обеспокоены, даже можно сказать напуганы тем, что Аятолла Кашани будет назначать в меджлис депутатов, выдвигать кандидатуры и призывать народ к выбору своих достойных представителей, которые будут трудиться во благо своего народа. Это послужило поводом того, что с самого начала нашего пути во всех городах, через которые мы проезжали, готовились к встрече с нами. С другой стороны, государственные органы осведомили государственные власти, дабы те спровоцировали политические беспорядки, что послужило бы поводом для возвращения Аятоллы Кашани в Тегеран.

В те годы ученые, научные деятели не вмешивались в политику и сторонились подобных внутригосударственных процессов. Если бы Кашани и такие как я боролись бы с режимом диктатуры, это бы не так сильно заинтересовало бы народ. Судьба иранского народа и иранского государства в целом была в руках могильщиков, которые превратили его в кладбище! Кашани был один в этой борьбе. Он многое пережил, был арестован, но все же, в конце концов, смог поднять волнение и сопротивление иранского народа. До той поры не было народного фронта, да и какого-либо другого фронта. Покойный Мусаддики был знаком с немногими. Кашани приложил много усилий, чтобы в милли меджлис (подобие Гос. Думы) были выбраны депутаты, заботящиеся о судьбе народа. Вот почему он провозгласил фетву об обязательности участия молодежи в выборах. С этой целью, будучи в тюрьме Ливана, он обратился ко мне в своем письме, чтобы я не превращал мечеть в рынок, как это делают другие ахунды, постарался разбудить народ и не обращал внимания на изречение народа «Хороший ахунд – тот, кто не интересуется положением народа и сторонится людей». Проведите такую работу, чтобы народ выбрал Доктора Мусаддики. До этих пор народ не знал его, кем он является и чем занимается. Кашани советовал всем друзьям голосовать за порядочных и честных людей, среди которых был и Мусаддики. С помощью Кашани и его последователей[15], которые выступали с речью, народ услышал имя Мусаддаки и начал узнавать его. В день выборов сторонники Кашани с ночи до утра караулили коробки с голосами избирателей, чтобы их не сменили те, кто не желал видеть депутатами Кашани и Мусаддики. Мы призывали народ голосовать за Кашани и Мусаддики и еще нескольких кандидатов, идущих по тому же пути. В результате предвыборной кампании и усилий сторонников Кашани он и Мусаддики набрали нужное количество голосов и стали депутатами Тегерана. Государственные власти, оставшись в безвыходном положении, выпустили Кашани на волю и перевезли его из Ливана в Иран.

Люди узнали о его возвращении в Тегеран, и в день его приезда вся дорога от аэропорта Мехрабад до дверей его дома была полна людьми. Мы в это время усердно были заняты в Тегеране именно тем, чтобы народ достойно встретил его.

ПЕРЕВОД И ОФОРМЛЕНИЕ: ЖАЛЯ ФЕЙЗУЛЛАЗАДЕ

РЕДАКТОР: САИДА РАСУЛ

[1] Кум – город Иранской Исламской Республики, находящийся в 147 км южнее городаТегеран. Он был основан  древними персидскими падишахами и был завоеван во времена правления Фарука Азама (да будет доволен им Аллах!) (21 г. хиджры). Сегодня Кум считается вторым в мире шиитским центром.

[2] Мубарки, означает «закрывающий лицо (покрывалом)».

[3] Слово «буркуи» является относительным прилагательным слова «бурку», означающего «покрывало».

[4] Был издан только первый том этой книги.

[5] Город в Ираке. Шииты веруют в то, что Махди исчез, сокрылся там.

[6] Спряжение глаголов

[7] Синтаксис

[8] Денежная единица в Иране и Азербайджане в прошлом, медная пятикопеечная монета

[9] Древнее измерение массы

[10] Один из высших шиитских религиозных титулов, наряду с Аятоллой и великим Аятоллой, рангом ниже Аятоллы, примерно соответствует епископу в христианстве.

[11] Ага – форма обращения к старшему по рангу, обозначение племенной знати и титул

[12] «Ан-Нур» («Свет»), 19

[13] Содержание этой речи было напечатано на 9-ой странице газеты «Кейхан» в первую пятницу месяца абан 1359 года (октябрь 1980г.).

[14] Звание мусульманского ученого

[15] Во главе их стоял Аятолла абу аль-Фадль Буркуи